Случай из личной практики
изложение реального случая, имевшего место при прохождении автором срочной службы в рядах Вооружённых сил СССР в блаженную эпоху застояЭто было во время прохождения мною срочной службы в рядах Вооружённых сил СССР. Советский город Калининград-областной (бывш. Кёнигсберг), Первомайский городок, где располагались некоторые части Первой танковой дивизии, в частности, наш отдельный батальон связи. Лето. Мы, трое шалопаев, сидим в учебном корпусе, оставшись без офицерского присмотра.
Один из троицы был балованный хохлёнок. Служил он в своём же городе и был сыном начальника артиллерии нашей же дивизии. Папа не был непосредственным начальством для нашего комбата, но штаб дивизии есть штаб дивизии, и сынок довольно часто ходил в увольнения рубать домашнюю пайку, да ещё с ночёвками. Но ему хотелось больше, и по его просьбе я писал нашему комбату записки якобы от папы. «Уважаемый Каюм Якупович...» (комбат был татарин),– начинал я писать, по возможности изменяя почерк. Благовидный предлог придумывал сам сынок, конечно, а моё дело было грамотно сформулировать, почему я прошу отпустить Юру. В конце я подписывался: «С уважением. Мукомол». Уважаемый Каюм Якупович никогда не получал настоящих записок от полковника Мукомола, поэтому не мог сравнить ни стиль (не исключено, что я излагал грамотнее полковника), ни почерк. А свой почерк я изменял, на что были причины. Командир роты как-то проведал, что у меня разборчивый почерк. Кстати, откуда узнал? Сейчас вот думаю, что письма мои вскрывал, но тогда я об этом не задумывался. А почерк у меня, когда я стараюсь, действительно почти каллиграфический – как в тех старинных прописях, когда ещё писали перьевыми ручками: вниз с нажимом, вверх так называемая волосяная линия. И я своим великолепным почерком еженедельно заполнял простыню расписания занятий для нашей роты. Расписание висело на видном месте в казарме, и комбат его, конечно, видел. Что ж, уже это можно считать применением Стратагемы №7 (получение реального блага из ничего), но основной рассказ впереди.
Вторым из тройки был один рижский парень, непьющий, некурящий, не то чтобы спортсмен, а просто скульптор собственного тела (тогда называлось – культуризм), а главное – Мастер симуляции, соблазнения женщин и вообще всяческого плутовства. Надо сказать, что женщин он соблазнял больше словесно, не злоупотребляя сексом, так как это отнимало много энергии и отвлекало от культивирования тела. Основной его страстью было вкусно и питательно поесть.
Третьим был я, скромный подмастерье. Я пил-курил, культуризмом не занимался и по бабам не бегал. Что я перенимал от Мастера, так это дух плутовства. Я в то время явно находился под покровительством Гермеса-Меркурия-Тота-Велеса. Я и сейчас сохранил почтительное отношение к этому богу. Мой Мастер был рядовым, а я был старше по званию – младший сержант – но мастерство не зависит от формальной иерархии.
Солдат всегда не прочь перехватить какую-нибудь дополнительную пайку. Посылок от родных никто из нас не получал. Было солдатское кафе, но денег тоже не было. Как-то после наряда по этому солдатскому кафе я умудрился не сдать белую куртку, которую там было положено надевать. Взял я её без специального намерения, на всякий случай, и припрятал. И вот мне пришла в голову неплохая мысль. Напротив нашего учебного корпуса, через площадь, находилась солдатская столовая. В столовой постоянно работали повара из солдат и суточный наряд от того или иного подразделения. Кормёжка была не очень вкусная, стандартными и ценимыми лакомствами были сливочное масло и сахар, которые строго нормировались. А ещё одним лакомством был компот из сухофруктов, особенно – его гуща, сами сухофрукты, из которых самым вкусным был чернослив, неплох был также абрикос, иногда могли быть вкусными груши. И повара, и кухонный наряд носили белые куртки или халатики. Ну а дальше, в общем-то, всё понятно...
Я надел свою белую курточку и неспешно направился через площадь к столовой. Вошёл, морда кирпичом, взял два пустых чайника и черпак. Подошёл к котлу с компотом и стал зачерпывать «со дна пожиже», разгружая черпак в чайник и отливая юшку через носик обратно в котёл. За мной лениво наблюдал повар-кавказец, явно из дедов, но ничего плохого не заподозрил. Загрузил я так, не спеша и с независимым видом, оба чайника и с достоинством отправился обратно к своим товарищам. В тот день мы неплохо полакомились. Чайники пришлось выбросить в кусты, не расходовать же ресурс Стратагемы без пользы. Их потом и без нас подобрали и отнесли на место.
Проделка удалась благодаря тому, что повара принимали меня за работника из суточного наряда, сержанта или деда, а нарядчики – за повара.
Позже я узнал, что подобный сюжет описан в литературе. Даже фильм был: в одном клубе члены клуба и лакеи носили одинаковую одежду, и один вор этим воспользовался – среди лакеев вёл себя как джентльмен, а среди джентльменов прикидывался лакеем; и в конце концов утащил столовое серебро. Но я додумался самостоятельно.
Ну, или по подсказке Гермеса-Меркурия.
Этот сюжет я бы выделил в отдельную стратагему или субстратагему
Свадебного гостя. Это довольно частая проделка, но проходит она в достаточно большом населённом пункте, а не в деревне, где все друг друга знают.
На свадьбу приходит гость, про которого каждая сторона (жениха и невесты) думает, что он с другой стороны. Этот гость может быть профессиональным халявщиком, который ныкает спиртное и дорогие продукты, а потом с ними смывается, или же это может быть халявщик-алкаш, целью которого является халявная алкоголизация организма. Халявщик обычно ведёт себя скромно, сосредоточившись на своей задаче, но иногда он говорлив, становится центром внимания, обаяет всех. И только после того, как он исчезает, гости начинают спрашивать друг друга, кто это был, кем он приходится жениху/невесте. Это уже высший пилотаж.