IMPROVE THE TIME
Неотразимый и аргументированный наезд на АфанасьичаЛучше поздно, чем никогда. Если ушли от возмездия при жизни, так пусть их заклеймят потомки.
Сегодня я обвиняю профессора – убийцу и извращенца в белом халате – Преображенского и его подельника Борменталя.
К сожалению, единственным документом, на котором мы можем строить своё обвинение, является беллетризованное свидетельство пресловутого Афанасьича, свидетельство явно “откорректированное”. Афанасьич всячески выгораживает извергов, не гнушаясь самыми бесстыдными измышлениями в адрес тех, кто мог бы их разоблачить. Но, как гласит народная мудрость, шила в мешке не утаишь, и это шило то и дело вылезает из гнилого мешка булгаковской брехни и колет, колет...
Вооружимся же лупой Высшей Социологии и приступим к беспристрастному расследованию.
В другом творении того же Афанасьича говорится, что чудес не бывает, и чудеса должны быть разоблачены. С этим мы согласны. Чудес не бывает, собаки не превращаются в людей и наоборот.
Наверняка, на совести этой далеко не сладкой парочки Преображенский – Борменталь не одна собачья жизнь, загубленная в их фашистских экспериментах. Много их, неучтённых жучек и шариков, скитается по помойкам страны. И наверняка, прежде чем погибнуть под ножом, бедные животные принуждались к удовлетворению противоестественной страсти этих бессердечных живодёров, причём – в извращённой форме. И в особо извращённой форме – уже после смерти...
А когда не было под рукой животного или хотя бы его останков, извращенцы удовлетворялись друг другом. Давайте вспомним – ведь Борманталь фактически проживал в квартире профессора, не будучи прописанным на этой жилплощади – что заметил и Шариков, о котором речь впереди. Вспомним также, как Преображенский протестует против уплотнения, угрожает, что будет делать операции в уборной. Но если у него всё так предельно “плотно”, то почему находится место для проживания непрописанного Борменталя? Всё объясняется очень просто: молодой миньон спит в той же комнате, что и профессор, и делит ложе со старым пидаром. Представьте только, как старикашка подставляет Борменталю свой дряблый зад. Но сам, в силу возраста, уже не способен ответить партнёру той же лаской, и приходится прибегать к оральному стимулированию... Но довольно, довольно! Это ещё не самое гнусное из их деяний.
Кто ступил на стезю порока, тот идёт по ней до конца, порок не терпит стояния на месте, порочная личность обязательно “прогрессирует”. И нашим “героям” содомия, зоофилия и некрозоофиия однажды показались пресными, приелись. Захотелось попробовать человечинки.
А тут и случай представился: хулиганы жестоко избили Клима Чугункина (по другим сведениям его фамилия была Чугунов), человека труда, который был всю жизнь простым рабочим. Пробравшиеся в судебно-медицинские органы невыявленные сообщники засвидетельствовали смерть рабочего, и подельники берут его бессознательное тело якобы для опытов. Кровь стынет в жилах от этих опытов...
Чугункин-Чугунов был жив. Но лучше бы он умер.
Профессор с подручным лишили его памяти. Есть много способов лишения памяти (см., например, здесь), но извращенцы в белых халатах прибегли к самому гнусному способу – удалили часть головного мозга, хранившую память о личности. Но этого мало. Для такой операции хватило бы небольшого отверстия в черепе – лишь бы вставить эксгаустер для отсоса. Такое отверстие бесследно зарастает, не оставляя косметического дефекта. Однако у Шарикова, как мы узнаём впоследствии, на голове весьма заметный шрам. Откуда? Всё объясняется очень просто. Извращенцы сделали в черепе большой проём и, воспользовавшись беспомощным состоянием Чугункина – будущего Шарикова, совершили противоестественное сношение – выебли ему мозги в буквальном смысле слова. Причём – в два смычка. Это покруче “колчаковских фронтов” будет. Ну а потом под глубоким гипнозом, подкрепляемым наркозом и токсикозом, внушили подопытному, что он Полиграф Полиграфович Шариков, переделанный из собаки.
Этой собачьей чуши все поверили. Или сделали вид, что поверили – ведь Преображенский пользовался покровительством в самых верхах преступного большевистского режима – кто же рискнул бы его разоблачать?
Да, Шариков не стал высоконравственной личностью в абсолютном понимании. Но на фоне своих палачей в белых халатах он выглядел как образец добродетели. Если учесть, что они хотели сделать его участником и орудием своих мерзких игрищ и забав...
Но здоровая природа простого рабочего Чугункина протестует. “Да не согласен я! С обоими!” - в сердцах бросает Шариков в лицо извращенцам. Мы не настолько наивны, чтобы поверить Афанасьичу, будто эта реплика относится к переписке Каутского с этим, как его. Нет, он отвергает гнусные предложения обоих палачей-экспериментаторов. Один предлагал ему актив, а другой – пассив. В педерастическом бутерброде они хотели поместить его в середину. Не вышло! Здоровые инстинкты берут верх: заигрывание с Дашенькой, роман с машинсткой... Ну никак не желает простой рабочий пидараситься!
Этого педермоты простить не могли – и они решаются на крайнее, чудовищное средство. Они убивают Шарикова, подменяя его живой собакой с помойки. Замордованный комуняками пипл хавает эту лажу.
Так, “благодаря” Афанасьичу, преступникам сошли с рук их многочисленные злодеяния.
Раскрывая здесь истинное мурло Афанасьича, мы понимаем, что невинно убиенного, от мозгоизвращенцев умученного Чугункина-Шарикова не воскресить. Наша задача – помочь подрастающему поколению не вляпаться в булгаковщину, а кто вляпался – очиститься от коросты булгаковщины, которой многослойно покрыты поколения шестидесятников, семидесятников, восьмидесятников и девяностиков.
Сегодня я обвиняю профессора – убийцу и извращенца в белом халате – Преображенского и его подельника Борменталя.
К сожалению, единственным документом, на котором мы можем строить своё обвинение, является беллетризованное свидетельство пресловутого Афанасьича, свидетельство явно “откорректированное”. Афанасьич всячески выгораживает извергов, не гнушаясь самыми бесстыдными измышлениями в адрес тех, кто мог бы их разоблачить. Но, как гласит народная мудрость, шила в мешке не утаишь, и это шило то и дело вылезает из гнилого мешка булгаковской брехни и колет, колет...
Вооружимся же лупой Высшей Социологии и приступим к беспристрастному расследованию.
В другом творении того же Афанасьича говорится, что чудес не бывает, и чудеса должны быть разоблачены. С этим мы согласны. Чудес не бывает, собаки не превращаются в людей и наоборот.
Наверняка, на совести этой далеко не сладкой парочки Преображенский – Борменталь не одна собачья жизнь, загубленная в их фашистских экспериментах. Много их, неучтённых жучек и шариков, скитается по помойкам страны. И наверняка, прежде чем погибнуть под ножом, бедные животные принуждались к удовлетворению противоестественной страсти этих бессердечных живодёров, причём – в извращённой форме. И в особо извращённой форме – уже после смерти...
А когда не было под рукой животного или хотя бы его останков, извращенцы удовлетворялись друг другом. Давайте вспомним – ведь Борманталь фактически проживал в квартире профессора, не будучи прописанным на этой жилплощади – что заметил и Шариков, о котором речь впереди. Вспомним также, как Преображенский протестует против уплотнения, угрожает, что будет делать операции в уборной. Но если у него всё так предельно “плотно”, то почему находится место для проживания непрописанного Борменталя? Всё объясняется очень просто: молодой миньон спит в той же комнате, что и профессор, и делит ложе со старым пидаром. Представьте только, как старикашка подставляет Борменталю свой дряблый зад. Но сам, в силу возраста, уже не способен ответить партнёру той же лаской, и приходится прибегать к оральному стимулированию... Но довольно, довольно! Это ещё не самое гнусное из их деяний.
Кто ступил на стезю порока, тот идёт по ней до конца, порок не терпит стояния на месте, порочная личность обязательно “прогрессирует”. И нашим “героям” содомия, зоофилия и некрозоофиия однажды показались пресными, приелись. Захотелось попробовать человечинки.
А тут и случай представился: хулиганы жестоко избили Клима Чугункина (по другим сведениям его фамилия была Чугунов), человека труда, который был всю жизнь простым рабочим. Пробравшиеся в судебно-медицинские органы невыявленные сообщники засвидетельствовали смерть рабочего, и подельники берут его бессознательное тело якобы для опытов. Кровь стынет в жилах от этих опытов...
Чугункин-Чугунов был жив. Но лучше бы он умер.
Профессор с подручным лишили его памяти. Есть много способов лишения памяти (см., например, здесь), но извращенцы в белых халатах прибегли к самому гнусному способу – удалили часть головного мозга, хранившую память о личности. Но этого мало. Для такой операции хватило бы небольшого отверстия в черепе – лишь бы вставить эксгаустер для отсоса. Такое отверстие бесследно зарастает, не оставляя косметического дефекта. Однако у Шарикова, как мы узнаём впоследствии, на голове весьма заметный шрам. Откуда? Всё объясняется очень просто. Извращенцы сделали в черепе большой проём и, воспользовавшись беспомощным состоянием Чугункина – будущего Шарикова, совершили противоестественное сношение – выебли ему мозги в буквальном смысле слова. Причём – в два смычка. Это покруче “колчаковских фронтов” будет. Ну а потом под глубоким гипнозом, подкрепляемым наркозом и токсикозом, внушили подопытному, что он Полиграф Полиграфович Шариков, переделанный из собаки.
Этой собачьей чуши все поверили. Или сделали вид, что поверили – ведь Преображенский пользовался покровительством в самых верхах преступного большевистского режима – кто же рискнул бы его разоблачать?
Да, Шариков не стал высоконравственной личностью в абсолютном понимании. Но на фоне своих палачей в белых халатах он выглядел как образец добродетели. Если учесть, что они хотели сделать его участником и орудием своих мерзких игрищ и забав...
Но здоровая природа простого рабочего Чугункина протестует. “Да не согласен я! С обоими!” - в сердцах бросает Шариков в лицо извращенцам. Мы не настолько наивны, чтобы поверить Афанасьичу, будто эта реплика относится к переписке Каутского с этим, как его. Нет, он отвергает гнусные предложения обоих палачей-экспериментаторов. Один предлагал ему актив, а другой – пассив. В педерастическом бутерброде они хотели поместить его в середину. Не вышло! Здоровые инстинкты берут верх: заигрывание с Дашенькой, роман с машинсткой... Ну никак не желает простой рабочий пидараситься!
Этого педермоты простить не могли – и они решаются на крайнее, чудовищное средство. Они убивают Шарикова, подменяя его живой собакой с помойки. Замордованный комуняками пипл хавает эту лажу.
Так, “благодаря” Афанасьичу, преступникам сошли с рук их многочисленные злодеяния.
Раскрывая здесь истинное мурло Афанасьича, мы понимаем, что невинно убиенного, от мозгоизвращенцев умученного Чугункина-Шарикова не воскресить. Наша задача – помочь подрастающему поколению не вляпаться в булгаковщину, а кто вляпался – очиститься от коросты булгаковщины, которой многослойно покрыты поколения шестидесятников, семидесятников, восьмидесятников и девяностиков.
@музыка: мы ещё не знали сами, что нашли любовь
@настроение: беспощадное
-
-
17.08.2005 в 23:13-
-
17.08.2005 в 23:20Эк вас, товарисч, прет
-
-
18.08.2005 в 01:37-
-
18.08.2005 в 01:44Да закончился уже.
-
-
18.08.2005 в 17:24-
-
18.08.2005 в 17:37Да, их наблюдали при разборке берлинской стены. Но эти сведения не подкреплены документально.