IMPROVE THE TIME
В своём "Дневнике" от 22 апреля 1936, делясь впечатлениями о Х съезде комсомола, на котором присутствовал вместе с Пастернаком, Чуковский записал:
«В президиуме появился Сталин с членами Политбюро. Что сделалось с залом! А ОН стоял немного утомлённый, задумчивый и величавый... Я оглянулся: у всех были влюблённые, нежные, одухотворённые и смеющиеся лица. Видеть его – просто видеть – для всех нас было счастьем. К нему всё время обращалась с какими-то разговорами Демченко. И мы все ревновали, завидовали – счастливая! Каждый его жест воспринимался с благоговением. Никогда я даже не считал себя способным на такие чувства. Когда ему аплодировали, он вынул часы (серебряные) и показал аудитории с прелестной улыбкой – все мы так и зашептали: "Часы, часы, он показал часы" – и потом, расходясь, уже возле вешалки вновь вспоминали об этих часах. Пастернак шептал мне всё время о нём восторженные слова, а я ему, и оба мы в один голос сказали: "Ах, эта Демченко заслоняет его!.." Домой мы шли вместе с Пастернаком, и оба упивались нашей радостью...»
Вот так. Можно такое написать неискренне? Нельзя! Чувствуется какой-нибудь кукиш в кармане? Нет никакого кукиша! Потому что товарищ Сталин холил и пестовал советских писателей, и они платили ему ответным чувством. А ведь в большинстве своём они были по натуре банальными обывателями, только наделёнными даром переставлять слова. Преисполненные чувством приподнятости над серой массой и имеющие вышесредние доходы, они пьянствовали, блудили и подличали в своих чукоккалах и переделкиных. Товарищ Сталин специально позвонил Пастернаку по поводу Мандельштама. "Так он Вам друг?" Замялся Боря. Дружба дружбой, а совписовский паёк и бурная половая жизнь дороже.
Товарищ Сталин прекрасно понимал их натуру, но понимал также, что других писателей у него нет. Говорят, однажды (вскоре после войны) секретарь правления Союза писателей Поликарпов, который отвечал за партийный надзор, стал жаловаться Сталину, что подопечные плохо себя ведут: этот пьет, этот гуляет, этот пишет совсем не то, что надо, а тот вообще давно уже ничего не пишет. А Сталин в ответ сказал: "Других писателей, товарищ Поликарпов, у меня для вас нет! Придется работать с этими..."
«В президиуме появился Сталин с членами Политбюро. Что сделалось с залом! А ОН стоял немного утомлённый, задумчивый и величавый... Я оглянулся: у всех были влюблённые, нежные, одухотворённые и смеющиеся лица. Видеть его – просто видеть – для всех нас было счастьем. К нему всё время обращалась с какими-то разговорами Демченко. И мы все ревновали, завидовали – счастливая! Каждый его жест воспринимался с благоговением. Никогда я даже не считал себя способным на такие чувства. Когда ему аплодировали, он вынул часы (серебряные) и показал аудитории с прелестной улыбкой – все мы так и зашептали: "Часы, часы, он показал часы" – и потом, расходясь, уже возле вешалки вновь вспоминали об этих часах. Пастернак шептал мне всё время о нём восторженные слова, а я ему, и оба мы в один голос сказали: "Ах, эта Демченко заслоняет его!.." Домой мы шли вместе с Пастернаком, и оба упивались нашей радостью...»
Вот так. Можно такое написать неискренне? Нельзя! Чувствуется какой-нибудь кукиш в кармане? Нет никакого кукиша! Потому что товарищ Сталин холил и пестовал советских писателей, и они платили ему ответным чувством. А ведь в большинстве своём они были по натуре банальными обывателями, только наделёнными даром переставлять слова. Преисполненные чувством приподнятости над серой массой и имеющие вышесредние доходы, они пьянствовали, блудили и подличали в своих чукоккалах и переделкиных. Товарищ Сталин специально позвонил Пастернаку по поводу Мандельштама. "Так он Вам друг?" Замялся Боря. Дружба дружбой, а совписовский паёк и бурная половая жизнь дороже.
Товарищ Сталин прекрасно понимал их натуру, но понимал также, что других писателей у него нет. Говорят, однажды (вскоре после войны) секретарь правления Союза писателей Поликарпов, который отвечал за партийный надзор, стал жаловаться Сталину, что подопечные плохо себя ведут: этот пьет, этот гуляет, этот пишет совсем не то, что надо, а тот вообще давно уже ничего не пишет. А Сталин в ответ сказал: "Других писателей, товарищ Поликарпов, у меня для вас нет! Придется работать с этими..."
-
-
31.10.2004 в 11:33Судя по описанию - случай массовой взаимоиндукции. То есть, все готовы к такому состоянию, и наводят его друг на друга.